Название: Любовь и варенье.
Автор: Гелата*
Бета: Эльвира. Спасибо тебе, тёть! <33333333333
E-mail: ghost93_07@mail.ru
Категория: романтика, стёб
Рейтинг: PG
Персонажи и пейринги: Ирка/Матвей, Антигон/Акулина, Гелата/Макс, Бэтла/Лёша, Гелата/Вадим.
Предупреждения: как зовут оруженосца Бэтлы, я не знаю, вроде бы в книгах не упоминалось, поэтому пускай будет Лёшей в честь дедушки. Не знаю точно, как выглядят некоторые герои – буду описывать, как сама себе представляю. Новые персонажи – Вадим и русалка Акулина.
Аннотация: Случилось небывалое – Антигон влюбился! Теперь Ирке нужно не только разбираться в собственных чувствах, но и помогать обрести личное счастье своему верному оруженосцу…
Статус: закончен)
Размер: миди
От автора: В тексте использованы фрагменты следующих песен: Дима Билан "Я твой номер один")), А.Серов "Я люблю тебя до слёз", Fleur "Улыбки сфинксов", Мельница "Королевна".
Если читаете - оставляйте комментариии, пожалуйста! Мне важно знать ваше мнение!
Антигон неспешно шёл по направлению к «Приюту валькирий». Время от времени он спотыкался и падал носом в мягкую траву, но всякий раз поднимался и целеустремлённо направлялся дальше.
Домовой кикимор снова перебрал прокисшего варенья.
Ах, это варенье! Вкусное, манящее, пьянящее… Какое наслаждение дарит! Правда, потом не очень хорошо себя чувствуешь, даже совсем не хорошо, но оно того стоит. В конце концов, в жизни бывают вещи и похуже похмелья. Только вот мерзкая хозяйка снова будет ругаться, ещё, чего доброго, поцелует в наказание! Да и вообще, поздно уже. Вот проснётся дева утром – и нету завтрака…а сама-то и яичницу себе приготовить не сможет, разве что…
Внезапно оруженосец валькирии-одиночки остановился, поражённый.
Неподалёку в пруду сидела русалка. Антигона она не замечала, увлечённо расчёсывая свои длинные волосы цвета сухой соломы. Русалка не была худенькой, но небольшая полнота ей даже шла, придавая особое очарование. А глаза у неё были большие и круглые, как у бурой коровы. У бурой, потому что Антигону такие больше нравились. Щёки у неё тоже были очень красивые – пухленькие, круглые. Создавалось впечатление, что под каждую русалка подсунула по ватному шарику или клубку ниток.
В общем, она была красавицей хоть куда.
Домовой кикимор, словно завороженный, смотрел на неё. Прокисшее варенье ушло на второй план – в сердце, точно ураган, ворвалась любовь…

- Ну, и где мы гуляем? – недовольно спросила Ирка, увидев на цыпочках заходящего Антигона.
Было уже далеко за полночь, но юной валькирии не спалось. Летний воздух был слишком бодрящим и свежим, а ночь слишком светлой, чтобы спать без задних ног. К тому же Ирка не могла выкинуть из головы мысли о Матвее, с которым недавно поссорилась. Сама она себя убеждала, что стоит успокоиться и не думать о нём – кто он ей, в конце концов, муж, что ли? – но всё равно переключалась на запретную тему. Ирка отправилась налить себе стакан воды, и обнаружила отсутствие оруженосца.
Домовой кикимор посмотрел на неё затуманенным взглядом:
- А?
- В чём дело, Антигон? Пьяный или влюбился? – зевнула девушка. Очевидно, Антигон снова где-то нашёл испорченное варенье.
- Да, - утвердительно мотнул головой.
- Что «да»?
- Пьяный. И влюбился.

***

- Что, прямо так и сказал? – со смехом переспросила Гелата.
- Ага, - кивнула Ирка.
Они с Гелатой и Бэтлой сидели за столиком в летнем кафе. Светило солнце, и в парке было полно народу. Тут и там бегали дети, чинно прогуливались пожилые люди, катались на велосипедах, скейтах и роликах тинэйджеры. Парк жил своей жизнью. Может быть, не самой интересной, но от этого не менее привлекательной.
- Он хоть знает, как зовут эту прекрасную русалку? – поинтересовалась Бэтла, надкусывая булочку с заварным кремом.
- Да. Акулина.
- Акулина? Ну что же, не так уж и страшно, - усмехнулась Гелата.
- Он её мне нарисовал, - улыбнулась валькирия-одиночка.
- Кто нарисовал? Антигон?!
- Ну да, да… Вот она, - Ирка достала из сумки смятый лист бумаги.
- Это она? Какая замечательная селёдка! – рассмеялась Гелата.
- Селёдка? Ну, ты, Гелат, даёшь! Это же натуральный карп! – возмутилась Бэтла.
Внезапно Гелата обернулась, ощущая на себе чей-то пристальный взгляд. Неподалёку от кафе стоял молодой симпатичный мужчина в джинсах и футболке. Он задумчиво смотрел на валькирию, словно силясь что-то вспомнить.
- Вади-и-им! Ну что ты застыл, пошли! Вадим! – взвизгивала, хватая его за локоть, молодая блондинка. Издалека она могла показаться красивой, но вблизи становилось ясно, что стройность на самом деле является болезненной худобой, волосы не слишком густые, да и особым вкусом в отношении выбора одежды она тоже не отличается.
- Сейчас, сейчас, - отмахиваясь от спутницы, как от назойливой мухи, произнёс мужчина, не сводя глаз с Гелаты.
Валькирия воскрешающего копья порывисто вскочила.
- Ты куда? – с полным ртом спросила Бэтла.
- Я это…сейчас вернусь…только губы накрасить схожу, - скороговоркой выпалила Гелата, и, не оборачиваясь на мужчину, исчезла за небольшой дверкой возле барной стойки кафе.
Захлопнув за собой дверь, она в смятении уткнулась лбом в холодную стену, голова пылала жаром.
Главное не встретить его снова. Мало ли что?
Вдруг он её узнает?

Услышав чьи-то шаги, Гелата поспешила юркнуть в первую попавшуюся кабинку, но не успела. В дверь заглянула Ирка.
- Ты накрасила губы? – поинтересовалась она.
- А? Нет, нет ещё…- махнула рукой валькирия воскрешающего копья.
- Ещё бы. Ты же помаду в сумке оставила.
- Да? Ах, да…
Ирка серьёзно посмотрела в глаза Гелате:
- Ты убежала, потому что… испугалась того парня?
- Нет, конечно! Что за глупости?!
- Ну да. Точно из-за него.
Гелата шумно вздохнула:
- Ир, давай не будем говорить на эту тему. Я не хочу. Пожалуйста, не спрашивай ничего.
- Ладно, не хочешь – не говори. Пойдём, - она взяла ее за руку и увела из туалета.
Когда они вернулись за столик, Бэтла уже доела булочку и всерьёз занялась поеданием шоколадного мороженого.
- Ну, и где мы пропадаем? – поприветствовала она их. – Кстати, вот это мороженое очень вкусное. Надо будет поискать такое же в супермаркете и купить домой. О, и надо не забыть пельмени.
- Пельмени? Я думала, ты любишь макароны, - улыбнулась Ирка.
Бэтла махнула рукой:
- Макароны – вчерашний день, - поведала она. – Да и вообще, я недавно обнаружила, что всё-таки толстею от них. Сейчас новый тренд – пельмени «Тесто с сюрпризом».
- И в чём же сюрприз? Из кого они сделаны? – с невинным видом спросила Ирка.
Бэтла поперхнулась.
Гелата в раздумьях шла по вечерним улицам…
Почему, почему так происходит? Почему прошлое не может просто исчезнуть, стереться? Почему то, что больше всего хочешь забыть, всегда возвращается, чтобы разбередить старые раны?
Никто из прежних знакомых валькирии не узнаёт её…
Он не узнает, но он будет терзаться сомнениями. Что же будет, если он поймёт, кто она?
- Девушка! Подождите!
Валькирия в ужасе повернулась.
- Девушка, погодите! Да подождите же! – кричал тот самый Вадим. Он бежал за ней, запыхавшись. – Стойте, я вас, кажется, знаю, подождите!
Не оборачиваясь больше на него, Гелата со всех ног кинулась бежать.
- Девушка!
Свернув за угол, за которым скрылась странная незнакомка (или не незнакомка? Почему его не оставляют мысли о том, что он её знает?), Вадим огляделся. Где же она?
Услышав вверху какой-то шум, он поднял голову. Лебедь? Как странно – такая редкая птица в городе…
Но где эта девушка? Вадим огляделся. Вокруг никого не было…
Нет, здесь точно что-то нечисто.

…На следующее утро Ирку разбудил странный шум. Сначала она долго не могла понять, что происходит. Но потом до нее дошло, что это Антигон во всю подпевает Билану:
Детка, ты за мной иди-и-и!
Я тот, кого так хочешь ты-ы-ы!!!
Я вижу блеск в твоих глаза-а-ах!
Ты - моя звезда-а-а…
А я твой номер а-а-дин…
Возмущённая валькирия нашла оруженосца за приготовлением каши. Он так увлёкся пением – если, конечно, то, что у него выходило, могло гордо именоваться пением, – что заметил её присутствие только тогда, когда она выключила музыку.
- Мерзкий вечер, хозяйка! Вы уже проснулись? – поприветствовал он её. – А у меня вот тут, знаете ли, душа поёт!
- Я заметила, - заверила его Ирка. – Ты чего такой счастливый, Акулину видел?
- Да-а-а, - расплылся в улыбке домовой кикимор. – Только вот она такая…ну, такая…а я такой…
- Понятно. Комплексы и тому подобное. Не знаешь, как к ней подступиться, - понимающе кивнула девушка, садясь за стол. – Я угадала?
- Да. И знаете что, мерзкая хозяйка, вы должны мне помочь!
- Должна? – искренне удивилась Ирка.
- Ну, вы же меня научите, как ухаживать за девушками?
Валькирия рассмеялась:
- Антигон, а откуда я могу знать, как ухаживать за девушками?
- Ну, а как вам нравится, когда за вами ухаживают?
Ирка задумалась. Ей пришло в голову, что за ней никогда никто не ухаживал. Когда она была прикована к инвалидной коляске, у неё вообще не было знакомых мужского пола кроме Мефодия, который всегда видел в ней только друга – даже не подругу, а именно друга. Потом же она стала валькирией, которые, как известно, не имеют на личную жизнь ни права, ни времени. Впрочем, Ирка догадывалась, что это правило не сильно и выполняется. По крайней мере, Бэтла и её оруженосец явно были неравнодушны друг к другу, да и Гелата так часто ссорилась и мирилась со своим Максом, что это тоже вызывало некоторые мысли.
Ухаживал за ней только Багров. Но и это было скорее заботой, чем ухаживанием. Вместо цветов и конфет он дарил ей более полезные вещи – фрукты, ветчину, хлеб и другие продукты, которые были гораздо лучше тех, что приносил из магазина Антигон. Да и по ресторанам, театрам и кино они не ходили, зато он помогал ей по хозяйству, и не раз выручал её в трудную минуту. Но если Мефодий не хотел, чтобы отношения перешли на другую стадию, то Матвей как раз этого и добивался, причём порой очень целеустремлённо. И, хотя Ирка никогда не скрывала от него, что по-прежнему любит Мефа, он не отступал от своей цели. Из-за этого они и поругались. А так же из-за той его фразы:
- Тебе просто нравится ощущать себя несчастной влюблённой и жалеть саму себя. Ты и сама не понимаешь, что это просто привычка, а никакого чувства уже нет.
Размышления Ирки прервал короткий стук. В люк, служивший входом в «Приют валькирии», просунулась голова Багрова.
- Здравствуй. Я могу войти? – спокойно поинтересовался он.
"Помяни чёрта…" - пронеслось в голове девы-воительницы.

В то самое время, когда в «Приют валькирии» нежданно-негаданно ввалился Багров, в квартире Фулоны раздался звонок в дверь.
- Гелата? Здравствуй, - поприветствовала валькирия золотого копья гостью. – Что-то случилось?
- Да…нет… - никогда ещё она не видела Гелату такой озадаченной. – Мне нужен ваш совет…
- Ну, чем смогу – помогу. Проходи в гостиную, присаживайся.
«А ведь она ещё очень молода», - подумала Фулона, наливая в чашки крепкий чёрный чай. «Старше, конечно, чем та же валькирия-одиночка, но всё равно одна из самых юных. То замечательное время, когда жизнь валькирии уже не кажется захватывающим приключением, но всё это ещё не надоело. Молодое, горячее сердце…»
Обе женщины сели за небольшой круглый стол в гостиной.
- Так что произошло? – спросила Фулона, протягивая Гелате кружку чая. Та вздохнула:
- Вы не против, если я начну издалека?
- Нет.
Выпив немного чая, валькирия воскрешающего копья негромко заговорила:
- Когда я ещё была обычным человеком… - она смотрела в сторону окна, точно надеясь увидеть там картины из своего прошлого. – Звали меня Ангелина Волкова. Мама моя умерла, отца своего я никогда и не видела. Жила с тёткой, Антониной, которая меня…м-м…не слишком жаловала. В семнадцать лет мне надоело жить в одной квартире с этой старой каргой, которая никогда не упускала возможности напомнить мне, что я нахлебница и должна ей в ноженьки кланяться за заботу обо мне, и я ушла из дома. Параллельно с учёбой подрабатывала, где могла – официанткой, курьером. Жила на съемной квартире… Ну ладно, это всё к делу не относится.
У меня было довольно много приятелей, но настоящий друг был всего один. Точнее, сначала он был моим другом, а потом стал и моим парнем. Звали его Вадим. Хотя нет, не звали. Зовут.
Когда моя предшественница, умирая на моих руках, передала мне копьё, я была даже рада. Мне ужасно надоела обычная, рутинная жизнь, а тут такое – прямо fantasy отдыхает. И мне было не страшно расстаться с прошлым. Со всем, не считая Вадима. Я написала ему путаное письмо, где толком не объяснила, что произошло, просто дала понять – нам придётся расстаться, пусть и не по моей воле.
Я сидела на лестнице, наложив на себя заклятие невидимости, и смотрела, как он читает моё послание. У него было такое выражение лица… Я думала, что он сейчас сойдёт с ума.
- Продолжай, - кивнула Фулона.
- Меня закрутил водоворот новой жизни – новые обязанности, опасности, знакомства… И я заметила, что почти уже и не думаю о Вадиме. Я… я его забыла, - горько произнесла Гелата.
Валькирия золотого копья сочувствующе взглянула на неё:
- И тебе, наверное, было стыдно, что ты так быстро его забыла? Предала своё прошлое?
- Вы правы.
- Так думают многие. Но потом приходит понимание того, что глупо жить воспоминаниями о прошлой жизни. Лучше думать, что это был всего лишь сон, который не вернуть.
- Но он возвращается, - Гелата задумчиво окунала ложку в чай. – Я встречала в городе Вадима, и не раз. Он даже гнался за мной по улице. Я не знаю, что мне делать, я очень боюсь, что он что-то вспомнит. Вдруг?
- Я даже не знаю, что тебе и посоветовать, - задумчиво проговорила Фулона. – Главное – не общайся с ним. Есть у меня одна идея, но… ладно, об этом потом.
…Когда Гелата уже уходила, она произнесла:
- Помни о кодексе валькирий!
- К чему это вы? – удивилась валькирия воскрешающего копья.
- Всё к тому же… Валькирия не должна влюбляться. Причём это относится не только к твоей прошлой жизни.
- Вы что, думаете, что…Я и Макс?! – Возмутилась Гелата.
- Нет, что ты! – усмехнулась в ответ Фулона, закрывая за гостьей дверь.
- Так я могу войти? – переспросил Багров.
- А что тебе надо? – не глядя ему в глаза, спросила валькирия-одиночка.
- А что, нельзя просто поговорить?
- Мы уже говорили, и ничего хорошего из этого не вышло.
Матвей подошёл сзади, и положил руку ей на плечо:
- Я понимаю: ты думаешь, что я не прав…
- Плохо, что ты так не думаешь, - недовольно ответила Ирка, стряхивая его ладонь со своего плеча. Внезапно её внимание привлёк Антигон, который стоял рядом, облокотившись на столешницу, и с интересом наблюдал за развитием событий.
- Антигон! Ты не в кино! – сердито заметила она.
- Да-а-а? – с невинным видом удивился домовой кикимор.
- Да. И вообще, сходи, займись чем-нибудь полезным! Нарви цветов своей Акулине!
Антигон хмыкнул, но, услышав имя дамы сердца, просиял и испарился.
- Акулина – это кто? – поинтересовался Матвей.
- Если захочет - сам расскажет. Что ты хотел?
Багров, так и не дождавшись приглашения, присел на хромую табуретку. Та покачнулась, издав жалобный скрип, но всё же устояла.
- Ир, скажи мне: за что ты любишь Буслаева?
- Я?
- Ну не я же. Так за что?
Ирка почувствовала, что немало озадачена этим вопросом.
- Ну… он был очень близким мне человеком. А близких людей у меня и было только двое – он и Бабаня. Заботился обо мне, помогал…
- Тот же Антигон тоже о тебе заботится, но ты ведь в него не влюбляешься.
- Багров, ты подобрал великолепное сравнение.
- А что? Подумай сама: не влюбляться же в каждого человека противоположного пола, кто делает тебе добро? Есть ещё, например, такая вещь, как дружба, - рассуждал некромаг, раскачиваясь на табуретке. – Почему же ты полюбила Мефодия не как друга?
Юная валькирия устало взглянула на него. Разговор ей категорически не нравился.
- Прекрати издеваться над мебелью. К твоему сведению, эта штука скоро развалится… Просто так, на будущее.
- Не уклоняйся от темы разговора. Так почему?
Ирка молчала.
- Не знаешь? А я скажу. Тебе жизненно необходимо было в кого-то влюбиться, а других знакомых парней, кроме Мефодия, у тебя не было. Тем более, что Буслаев идеально подходил на роль прекрасного героя – добрый, заботливый, понимающий… О том, что чувство, скорее всего, останется безответным, ты не беспокоилась – главное, что оно есть. Светлое, искреннее, помогающее жить. Да к тому же тот, кого ты любишь, всегда рядом. Теперь тебе не нужны так сильно чувства к кому-нибудь – ты стала сильнее, твоя жизнь изменилась. А любовь осталась, потому что перешла в привычку. Банальную и вредную…
Бабах!!!
Ирка не сумела удержаться от саркастической улыбки, глядя, как брутальный некромаг Матвей Багров лежит на полу, похожий на перевёрнутого жука.
- Я же говорила, что эта табуретка скоро сломается, - с долей злорадства в голосе проговорила валькирия-одиночка.
Злорадство было вызвано главным образом тем, что она ощутила, что слова Багрова недалеки от истины…

- Вадечка, а куда мы сегодня пойдём? – прощебетала молодая худая блондинка, чмокнув Вадима в щёку. Они сидели за столиком в кафе. Вадим заказал себе салат и пару голубцов, в то время как она ограничилась чашкой зелёного чая – диета, которую соблюдала девушка, была строга.
Блондинку звали Марина. Вадим не всегда понимал, зачем его подруга сидит на диете – особенных проблем с лишним весом у неё никогда не было. Очевидно, всё дело было в дани моде – божеству, которому истово поклонялись Марина и её многочисленные подружки. Платье, которое входило в моду, обязательно должно было оказаться в их гардеробах. А, поскольку мода – дама капризная, и склонна часто меняться, гардероб пополнялся регулярно, несмотря на то, что купленная всего лишь месяц назад вещь сразу делалась «старьём, в котором стыдно на людях показаться». На вошедший в моду фильм или спектакль также все были просто обязаны сходить.
- Мы пойдём на фуршет, - задумчиво ответил мужчина.
Порой Вадим не понимал, почему до сих пор встречается с Мариной. Особенным умом девушка не отличалась – она путала Австрию и Австралию, Швецию и Швейцарию, писала «Нью-Йорк» как «Нью-Ёрк», зато не пропускала ни одной серии «Дома-2» и «Блондинки в шоколаде». Из книг она изредка почитывала женские романчики с названиями а-ля «Разве ты меня не любишь?!» и цветочками на обложке. Любимым же её развлечением был шоппинг, в то время как Вадим терпеть не мог шататься по трендовым бутикам и торговым центрам.
Ангелина была совсем не такая. Другая. И, несмотря на то, что прошло уже много лет, Вадим всё ещё надеялся найти бывшую возлюбленную…

- Антигон, ну когда ты уже поймёшь, что я не знаю, как тебе помочь? – сердито спросила Ирка. Домовой кикимор требовал с неё ни много, ни мало - инструкцию по покорению сердца Акулины.
Оруженосец громко шмыгнул носом:
- Ну мерзкая хозяйка, ну что вам стоит?
- Я, конечно, хотела бы сделать что-то тебе во благо, но я не знаю, что!
- А, значит, всё-таки сами хотите мне помочь?
«Чёртова вежливость», - мысленно выругала себя Ирка – «почему я не могу просто послать его куда подальше? Откуда я знаю, как влюбить в себя русалку?!»
Услышав скрип, валькирия и Антигон обернулись. В люк просунулась улыбающаяся Бэтла.
- Мир вам, и мы к вам! А я вот в гости решила зайти, пока время свободное есть!
- Проходи, - кивнула подруге Ирка. – А ты одна или с Лёшей?
- С Лёшей, - ответила валькирия сонного копья. – Только он опоздает. Он поможет оруженосцу Холы отвезти к ней нескольких пойманных суккубов – мы-то ремонт сделали, а она ещё нет! Потом ещё в магазинчик заскочит, и тогда сюда.
Бэтла присела за стол, и взяла из вазочки немного печенья. Некоторый житейский опыт подсказывал Ирке, что печенья скоро может не остаться вообще, но её это не сильно волновало.
- А чего наш ужасный монстр такой грустный? – игриво поинтересовалась гостья. Антигон смерил её угрюмым взглядом:
- Монстр не грустный. Он весел! Ему хорошо! Его замечательная хозяйка не хочет ему помогать!
- Замечательная? Что так грубо-то? – хмыкнула Бэтла, за время знакомства с «ужасным монстром» успевшая разобраться в тонкостях его речи.
- Она не хочет дать ему совет, как… - начал домовой кикимор, но тут же, спохватившись, умолк.
- Прекрати, Антигон, - сердито отмахнулась Ирка, которая видела, что на самом деле Антигона просто распирает поделиться своим горем. – Он влюбился в русалку, Бэтла, и хочет, чтобы я его научила за ней ухаживать, но я ничем помочь не могу.
Несчастный влюблённый бросил на неё возмущённый взгляд, но ничего не сказал.
- Всего-то! Да ладно! – подмигнула им Бэтла. Подмигивала и улыбалась она вообще как-то особенно – так, что сразу поднималось настроение и делалось веселей на душе. – Помощь нужна?
- Нужна, - кивнул Антигон.
Женщина с умным видом потёрла ладони:
- Так-так! Что мы имеем? Во-первых, что она любит?
- Она? – задумался Иркин оруженосец. – Она любит… рыбу.
- Ры-ы-ыбу? Нет, рыбу дарить как-то… не комильфо. Да и она сама её наловить может… А устное творчество она уважает?
- Это какое же? Анекдоты, что ли? – деловито спросил Антигон.
- Нет, анекдоты лучше не надо, - поспешно заметила Ирка. Чувство юмора у домового кикимора было весьма своеобразным. То, что казалось смешным ему, не смешило больше никого. Впрочем, было вполне возможным то, что чувство юмора русалки окажется таким же.
- Вообще я про песни, - усмехнулась Бэтла.
- А, песни? – задумался Антигон. – Наверное. А что ей спеть?
- Ну… про любовь.
- О, это я могу! – обрадовался оруженосец и затянул во весь голос, - Ой, цветёт кали-и-на…
Валькирии слушали его, морщась. Они ещё не знали, что Антигон решил спеть как можно больше известных ему песен. Желательно все. Чтобы они ему сказали, какая из них самая лучшая…
… Гелата сидела за кухонным столом в своей квартире. Из носика красного чайника, стоявшего на плите, столбом шел пар, но валькирия не обращала на это внимания, погружённая в свои раздумья.
«Есть у неё одна идея…. интересно, какая же? Не лишать же Вадима памяти, в конце концов… Может, не надо было рассказывать Фулоне? А с другой стороны, неужели лучше каждый день, выходя на улицу, оглядывать прохожих в надежде, что он не встретится на пути? Прятаться, как преступница?»
В коридоре раздался шум, и в кухню заглянул Макс. В руках он держал пакет, из которого торчали два огромных батона белого хлеба.
- Здрасьте. Что-то случилось?
- Нет, - не смотря на него, ответила Гелата.
- Точно?
- Точно.
- А чайник между тем плюётся кипятком, как последний верблюд, - глубокомысленно произнёс парень, выключая газ.
- Верблюды не плюются кипятком.
- В данном случае значения не имеет. Ты что, заболела, что ли? Сидишь, ничего не делаешь, ни над чем не работаешь…
Девушка резко вскочила со стула.
- А почему я должна что-то делать?! Всё нормально. Всё замечательно! – с необычной для себя нервозностью в голосе проговорила она. – Оставь меня в покое!
Выбежав из кухни, Гелата уселась в кресло в гостиной, и забралась в него с ногами. Слышно было, как Макс на кухне нарочито громко произнёс:
- М-да… В мире очень много психов, каждый пятый в мире – псих, говори со мной потише…
Валькирия молча вставила в уши наушники плеера. Сейчас ей очень хотелось отвлечься, и музыка для этого отлично подходила.
Каждой ночью без сна,
Поднимаясь со дна,
Кувшинки грустят.
Не узнает луна,
Как глубока глубина,
Кувшинки молчат.
Незаметно в течение вовлечены
Очевидцы и пленники тайн глубины…

- Эй, молодой человек! Ну же, молодо-о-ой челове-е-ек!
Лёша, топавший по дорожке в направлении «Приюта валькирии», обернулся. Из пруда выглядывала русалка, довольно полная и несимпатичная, с толстыми щеками. Подводная жительница с вызовом смотрела на оруженосца Бэтлы.
- Чего тебе? – настороженно спросил он.
- Молодой человек, у вас бумажка и ручка есть?
Оруженосец озадаченно взглянул на неё. Для русалки такая просьба была странной. Очень странной.
- Тебе зачем?
- Ну… надо одному знакомому записочку передать.
- Ты и писать умеешь?
Акулина – а это была именно она - печально вздохнула:
- Не-а. Не умею. Но ведь ты напишешь под диктовку, правда?
Вопрос был задан тем тоном, каким обычно просят накормить, потому что «так пить хочется, что переночевать негде».
- Ну давай, - согласился Лёша, найдя в кармане блокнот и карандаш. – Что писать-то?
Русалка вдохновенно забарабанила пальцами по коряге:
- Пиши: «Жду в полночь возле пруда. Приходи! Я.» Он поймёт, от кого это.
- И кому же передать? – поинтересовался оруженосец Бэтлы, вырывая лист из записной книжки.
Собеседница смущённо захихикала:
- Ты его сразу узнаешь! Очень симпатичный парень, просто лапочка! Такой симпатичный! Знаешь, он…
- Не надо, - прервал её Лёша, решив, что она будет теперь рассказывать про любимого как минимум час…
… У «Приюта Валькирий» оруженосец встретил Матвея.
- Тебе письмо, - не поприветствовав, заговорил Лёша.
- Мне? – удивился Матвей, вчитываясь в строки.
«Жду в полночь возле пруда. Приходи! Я.»
- От кого это?
Оруженосец Бэтла ухмыльнулся:
- Тебе виднее.
«Бедный парень», - мельком подумал он. «Хотя, может, он её и любит…»
- Спасибо, - немного подумав, произнёс Багров.
Войдя в дом, они застали странную картину. Бэтла и Ирка, со страдальческим выражением на лицах, сидели за столом. Антигон, приплясывая, ходил вокруг стола, и пел дурным – то есть своим обычным – голосом:
Я люблю-у-у тебя до слё-о-оз!
Каждый вздох как в первый ра-а-аз!
Вместо лжи красивых фра-а-аз
Это облако из ро-о-оз!
- Кхм, - осторожно кашлянул Лёша, а что происходит?
Все присутствовавшие в комнате разом обернулись к нему и Матвею. В глазах Ирки мелькнуло что-то вроде надежды на спасение.
- Гости пришли! – так бодро, словно она и есть хозяйка этого дома, да и вообще к ней гости в первый раз в жизни пришли, воскликнула Бэтла. Она усадила парней за стол, и с необыкновенным рвением стала наливать им чай. – Антигон, монстр наш ужасненький, потом допоёшь!
- Когда потом? – деловито осведомился домовой кикимор.
- Когда-нибудь, - великодушно пообещала Ирка. – Сходи и приготовь что-нибудь покушать, пожалуйста.
Несколько раздосадованный, оруженосец ушёл греметь кастрюлями.
- Как же вы вовремя, - устало прошептала валькирия-одиночка. – Кто ж знал, что он столько песен знает?!
- Я тоже одну песню знаю, - мрачно заметила Бэтла. – «Дебил и русалка, они, если честно, не пара, не пара, не пара…»
- А почему русалка-то? – ухмыльнувшись, спросил Лёша.
Бэтла только отмахнулась:
- Да так, не забивай себе голову. А что с суккубами, сопроводил?
- Угу, всё нормально.
- А вот… - начала Ирка, но осеклась, заметив, что Багров на неё как-то странно смотрит. Так, как будто знает, что у неё есть какая-то тайна, но до конца в этом не уверен. Для полного довершения образа не хватало только сакраментальной фразы «Ты ничего не хочешь мне сказать?»
- Что случилось? – недовольно спросила Ирка. Она внезапно вспомнила, что они с Матвеем вообще-то поругались, но, вконец запутанная пением Антигона, она об этом забыла, и впустила его в дом.
- Ничего, - спокойно ответил некромаг, продолжая рассматривать её, - а что?
Валькирия-одиночка хмыкнула, и больше не обращала на него внимания…
… Когда Багров ушёл, Ирка заметила, что на полу валяется листок бумаги. Подняв его, она увидела, что на нём размашисто написано:
«Жду в полночь возле пруда. Приходи! Я.»
Это был явно не подчерк Матвея. Значит, записка была адресована ему? Ирка почувствовала себя неуютно. Перед глазами невольно замаячил образ, собранный из разных девушек а-ля «Леночка, деточка, скушай печеньице».
- В чём дело, мерзкая хозяйка? Голова кружится? - заботливо поинтересовался Антигон.
- Нет-нет, всё в порядке, - отмахнулась Ирка.
«Ну и дура. Любишь одного, ревнуешь другого. Ты хоть когда-нибудь можешь разобраться в собственных чувствах?» - спросила она саму себя.
«Я могу. Я разберусь. Сегодня. В полночь…»